Шотландец в Америке - Страница 40

Когда он начал расспрашивать Габриэль, сердце девушки ушло в пятки, но отвечала она прямо и откровенно. Да, накануне ездил верхом. Нет, по дороге никого не видел. И не так уж далеко он отъехал от стада, просто хотел побыть один. Дэмиен не усмотрел в таком желании ничего странного и, похоже, поверил в искренность паренька. И все же беспокойство не покидало Габриэль. Интересно, что бы сделал Дэмиен, если бы узнал, что у Гэйба Льюиса есть причины желать его дяде зла?

А еще ей было страшно за Дрю. Что, если в прерии на них нападут индейцы?

День клонился к вечеру, и Габриэль тревожилась все сильнее. Погонщики молчали — ни розыгрышей, ни побасенок и легкомысленной болтовни. Они приходили, ели и опять уезжали на свои посты, заменяя тех, кто отправился на поиски.

Наступил вечер. Габриэль была вне себя от волнения, да и другие ковбои не находили себе места. Джед сыпал проклятьями, а если ему приходилось нагнуться — выпрямлялся с душераздирающими стонами. Габриэль предложила свою помощь, но старик набросился на нее с ругательствами.

Махнув рукой, она отправилась к Билли и стала чистить его скребницей. Надо было чем-то заняться, иначе недолго и с ума сойти. Да, она стремилась к справедливому возмездию — но чтобы все было по закону. И сейчас вдруг поймала себя на мысли, что будет очень рада, если Кингсли найдется!

Только бы ничего не случилось с Камероном…* * * Долговязый был отменным следопытом, Дрю отметил этот его талант, наблюдая, как быстро и уверенно погонщик продвигается вперед, лишь иногда наклоняясь с седла и рассматривая следы.

Дрю слышал, что Долговязый наполовину индеец, но его серо-голубые глаза опровергали, казалось, этот слух, и никто не смел докапываться до истины: нрав у Долговязого был бешеный, и он хорошо владел ножом. Он также великолепно управлялся с лошадьми и читал следы с той же легкостью, как другие читают раскрытую книгу.

Они были в дороге не больше трех часов, когда Дрю приметил, что в небе кружат стервятники. Он громко крикнул и пустил коня в галоп, остальные поспешили за ним.

Стервятники все еще кружили, и это вселяло надежду: шотландец уже знал, что опускаются они только к мертвой добыче. Он пришпорил коня и опрометью подскакал к телу, которое распростерлось на утоптанной земле.

Спрыгнув с коня еще на скаку, он пробежал пару шагов — и упал на колени перед недвижимым Керби Кингсли. Друга ранили дважды: одна пуля ударила в бок навылет, другая чиркнула по виску.

Дрю поспешно отыскал пульс и вздохнул с облегчением — толчки были слабые и прерывистые, но все же Керби был жив. Пока.

Шотландец выругался. Почти три месяца, с той самой засады, на жизнь Керби никто не покушался. Терри и Коротышка спешились, подошли, пристально вглядываясь в каменистую землю.

— Он жив, — сказал Дрю, — но жизнь еле теплится. Тот, кто стрелял, решил, что убил его.

— Должно быть, индейцы, — отозвался Терри.

— Разве только они подковали своих лошадей, — хмыкнул Коротышка, глядя на землю. — Здесь три разных отпечатка подков.

— Сукин сын! — выругался Терри. — Дядя Керби взял двух коней. Стало быть, убийца действовал в одиночку, ведь индейцы не подковывают лошадей.

— И потом, бандиты либо индейцы увели бы лошадей Кингсли, — подтвердил Коротышка.

Дрю молчал. Замолчали и другие. Картина прояснялась. Тот, кто стрелял в Керби, хотел именно убить его.

— Как он, Скотта? — спросил наконец Коротышка.

— Голова задета, но крови вытекло немного. Вторая пуля прошла навылет, и он потерял чертовски много крови. Лучше бы поскорее доставить его к Джеду.

Терри Кингсли выпрямился.

— Я положу его к себе на лошадь.

Дрю кивнул.

— Только я вначале попробую его напоить. Он уже давно лежит без сознания.

Коротышка подал ему флягу, и Дрю уронил несколько капель на пересохшие губы Кингсли. Раненый не шелохнулся.

Коротышка и Дрю бережно уложили тело Керби на спину лошади Терри. До лагеря почти десять миль — а это долгий путь.* * * Когда Габриэль увидела трех всадников, сердце ее подпрыгнуло от облегчения — и в то же время страха. Дрю был жив и явно невредим, он высоко и прямо, как обычно, держался в седле… но перед Терри, поперек лошади, лежал человек, и она вскоре разглядела, что это Керби Кингсли.

Всадники прямиком направились к главному фургону. Коротышка соскочил на землю и бросил поводья Габриэль:

— Эй, Шкет, позаботься о моей лошади.

Джед подоспел мгновенно, как только Дрю и Коротышка сняли Кингсли с лошади Терри. Габриэль шагнула было ближе, но остановилась как вкопанная, глянув на шотландца. Дрю ответил настороженным, испытующе-злым взглядом. Габриэль внутренне содрогнулась.

Затем подскакал Дэмиен, и шотландец обернулся к нему. Подошли другие и окружили кольцом место, где лежал Кингсли.

Дэмиен спешился и опустился на колени рядом с Джедом. Все молчали, пока повар тщательно осматривал раны.

Наконец Джед посмотрел на Габриэль:

— Принеси воды и мой ящик.

Этот ящик был особой драгоценностью для Джеда — там повар держал лекарства, домашние снадобья и бутылочку виски. Кинув поводья Коротышкиной лошади другому погонщику, девушка бросилась исполнять приказание.

Когда Габриэль принесла ящик, Дрю снова впился в нее пристальным взглядом. Повар сыпал ругательствами, тряс Керби, пытаясь привести его в чувство. Попытки остались безуспешными, но Джед упрямо старался влить в горло раненому хоть глоток воды либо виски. Наконец Керби судорожно глотнул, и лицо повара просветлело.

— Что с ним случилось? — спросил он Дрю, хотя рядом стоял Терри Кингсли.