Проклятье, все на этом перегоне идет кувырком! Сначала паническое бегство стада, смерть Хуана, увечье Туза. Потом засада. Задержки по дороге. В это утро, подумал Керби, даже Камерон молчалив и угрюм. Это дьявол не дремлет и во всем вредит.
Повернувшись на бок в тщетной надежде устроиться поудобнее, Керби глубоко вздохнул. Пора бы Дэмиену возвратиться из разведки. Он вчера уехал до наступления сумерек и должен уже вернуться. Возможно, не самое умное — посылать на разведку племянника, но у него почти не было выбора. Кто-то же должен был это делать, а кроме Дэмиена, никто не знал здешних краев.
Опять глубоко вздохнув, Керби окликнул повара:
— Джед, старина!
— Ну?
— Ты в порядке?
— Стар становлюсь, вот и весь сказ.
— А этот… парень?
— Он справляется. Лучше, чем я ожидал.
Керби помолчал, обдумывая ответ. Большей похвалы от Джеда не дождешься, но мальчишка действительно справляется. Однако может быть, Джед так говорит потому, что ему самому с каждым днем становится все труднее исполнять свои обязанности?
И Керби вспомнил, что в тридцати милях к северу есть фактория, а там имеется врач. Надо будет обязательно показать старика доктору.
И, глядя в спину повара, Керби прибавил:
— А немало перегонов мы с тобой вместе пережили, а, Джед?
— Угу.
— Тяжелее они стали или мы с тобой постарели?
— Наверное, тебе уже надо передать дело племянникам.
— Ты думаешь, они готовы к этому?
Джед промолчал.
— Я тоже сомневаюсь, — вздохнул Керби.
— А как ты полагаешь насчет Камерона? — спросил он.
— Насчет шотландца?
— Да.
— Понятия не имею, зачем он здесь ошивается. Никакой он не погонщик.
— Нет, но он быстро учится коровьему делу.
Джед покачал седой головой:
— Он бродяга. Не может усидеть на месте. Чуть что — сразу уезжает.
— Ты хочешь сказать, что не доверяешь ему?
— Ничего такого я сказать не хочу, — пробурчал Джед. — Он спас Туза. Это факт. Просто говорю, что он бродяга.
— Как ты сам.
— Каким я когда-то был, — поправил Джед. Через минуту-две старик проворчал:
— Не хотел говорить тебе раньше, но у меня судороги в ноге. Сильнее, чем обычно.
Керби оцепенел. Он знал Джеда лет двадцать, а то и больше. И почти все это время старик исправно работал. Он, правда, иногда исчезал на год, а то и на два, но всегда возвращался.
— Ноги у меня беспокойные такие, — объяснял он. Поэтому и в шотландце распознал, очевидно, родственную душу.
— Покажу тебя врачу в фактории Хэйли, — сказал Керби.
И когда Джед ничего на это не возразил, у Керби сжалось сердце. Он вытянулся на койке, закрыл глаза и отдался во власть беспокойных мыслей. О Джеде, и о том, почему до сих пор не вернулся Дэмиен, и как бы успеть вовремя в Абилену без дальнейших проволочек и несчастных случаев. Но больше всего тревожила Керби мысль о том, что на него охотятся, что кто-то выжидает случая, подстерегает, чтобы его убить.
Есть три человека, которые на это способны. Их имена ему известны. Он вспомнил этих людей, а заодно — себя самого в те времена, когда знал их. И беспокойство мучило его весь этот долгий, знойный, исполненный боли день.* * * Дрю направил лошадь к отбившейся корове и без особых затруднений вернул ее в стадо. Он не возражал бы и еще против подобной выходки своих подопечных. Все, что угодно, черт побери, только бы не думать о Габриэль!
Из-за угрозы нападения индейцев фургоны теперь шли один за другим, не опережая стадо на несколько миль, поэтому он мог видеть заднюю стенку хозяйственного фургона, подпрыгивающего на старых выбоинах и рытвинах. Если же ехать с левой стороны — увидишь саму Габриэль. «Не смей о ней думать. Думай о чем-нибудь еще. О своем будущем ранчо. О Бене и Элизабет. О ком угодно, только не о Габриэль!»
И Дрю стал думать об индейцах — правда, он не: так уж много о них знал. Он встречал их иногда в городах, обычно пеших, слышал рассказы о том, как они великолепно ездят верхом, а также об их жестокости и варварском обращении с пленниками. Словом, Дрю слышал о них достаточно, чтобы захотеть узнать побольше о диких жителях прерий. Шотландская кровь будила в нем сочувствие к народу, который отчаянно боролся за свою свободу и независимость. Так несколько веков назад боролся против англичан его собственный народ. И тоже был распят и утоплен в крови.
Поглощенный мрачными раздумьями — которые все же не были так тяжелы, как мысли о женщине, правящей хозяйственным фургоном, — Дрю увидел, как к стаду подъехал Дэмиен.
Он пришпорил коня и помчался навстречу, недоумевая, почему парень так надолго пропал. Дрю знал, что Керби чертовски беспокоится о племяннике.
— Впереди встретил небольшой кавалерийский отряд, — объяснил Дэмиен, — и лейтенант сказал, что мятежники из племени киова бежали из резервации вместе с семьями. Они к северу от нас. Бежали также индейцы из племени юта. Эти два племени смертельно враждуют между собой. И обоим племенам нужно съестное.
Дрю хмуро пробормотал:
— Только этого нам не хватало — угодить в пекло индейской междоусобицы.
Дэмиен задумался на минуту, а потом добавил:
— Дядя Керби говорит, что ты хорошо стреляешь. Поезжай тогда с фургонами.
И, не дожидаясь ответа, Дэмиен поскакал предупредить других погонщиков.
Дрю дал коню шпоры и помчался к главному фургону. Доскакав, он придержал коня и поравнялся с Джедом. Тот привычно заворчал. Керби, очень бледный, с перевязанной головой, сидел рядом с поваром на козлах с ружьем в руках.
Он кивком приветствовал Дрю:
— Дэмиен рассказал тебе, что случилось?
Дрю тоже кивнул.